Вся правда о жизни цыган Нижнего Новгорода. Фоторепортаж из табора
- 12 апреля 2013
- Сергей Афанасьев
8 апреля, во Всемирный день цыган, журналист и фотограф газеты «Pro Город» отправились в настоящий цыганский табор на окраине Нижнего Новгорода. Они провели там день и узнали, почему цыгане больше не гадают и о чем просят цыганские дети.
Где именно живут цыгане, мы знаем лишь примерно - около Новинок. Но находим их очень быстро: не понять, что именно здесь живут цыгане, было невозможно. Маленькие деревянные домишки, в окнах пленка вместо стекол, мусор и грязь. В таких условиях живет цыганский табор.
Идем мы почти по колено в жидкой грязи, рискуя упасть в огромные лужи и испортить всю одежду и технику. Мимо нас медленно проезжает машина и останавливается. За рулем — цыган средних лет, в черной куртке с золотыми зубами. На нашу просьбу поснимать быт цыган он улыбается и говорит: «В конце табора ходит седой мужчина. Он наш барон, у него и спрашивайте». Машина, подержанная иномарка, уезжает. По всей видимости, в Новинки.
Перед первым домом нас встречает молодой цыган. На вид лет 20-25. Брюки, туфли, нормальная куртка. Только все немного запачканное. Зовут Михаилом. «Я пою и танцую в цыганском ансамбле. Часто выступаем в Нижнем Новгороде, - улыбается цыган. - У меня мечта стать артистом. Но самостоятельно ничего не добьешься, особенно если ты цыган. Нужна рука помощи». Через минуту рядом с Михаилом появляется его ровесник Владимир, который тоже хорошо одет. Общаться он не очень настроен: «Идите отсюда, нет здесь цыган. Вон в лесу их ищите».
Михаил начинает ожесточенно спорить с Владимиром по поводу нас на незнакомом для нас языке. На кону вопрос: пускать или нет в табор журналистов. Видимо, Михаил побеждает, и Владимир отходит в сторону, но предварительно записывает наши данные, телефоны и смотрит в удостоверения. Цыгане не любят чужаков и незваных гостей. Наконец-то мы оказываемся в таборе.
Весть про «людей из телевизора», как нас называет малышня, уже облетела все дома. Мы ощущаем себя как купальщики, которые погружаются в водную гладь, только вместо воды здесь — дети. Их огромное количество, наверное, около 60. Дети облепляют нас так сильно, что я даже теряю фотографа из виду.
Почти все дети одеты ужасно: рваные грязные кофточки, распашонки, штаны... А на одном из малышей надет пиджак. Замызган он невероятно.
«Дядь, дай копеечку, дядь, дай телефон, дядь, фотоаппарат, дядь, дай ручку», - чего я только не услышал за эти минуты. Просили буквально все: от телефона и новой одежды до совместного фото на память...
Тем временем фотограф совсем пропал из виду. «Сейчас в доме ему делают очень плохо», - говорит цыган постарше с нехорошей ухмылкой. Мне уже становится не до шуток, я начинаю искать его по домам. Но все заканчивается хорошо — местные жители просто затащили его в один из домов знакомиться с местным бытом.
За время поисков в домах цыган я увидел дикий беспорядок. Вещей по минимуму, и они все хаотично валяются. Встречались очень старые предметы, например, изодранный в клочья диван.
Цыганка Мария Иванова пристально смотрит мне в глаза и говорит без умолку. У цыган это, видимо, такая национальная черта: при разговоре они ни на секунду не отводят взгляда. Беседуют только глядя глаза в глаза. Уж не знаю, гипнотизирует ли меня Мария...
Рассказывает она про тяжелую цыганскую жизнь: «Дома ужасные, одни дырки, дорог нет — только грязь. Детей у всех по пять, по шесть, а государство на них всего по 100 рублей дает. Хотя у нас все с документами».
Дальше по деревне идти становится тяжело — все больше и больше детей виснет на руках. Ближе всех ко мне мальчик Дима Крестонин — мой проводник в цыганский табор.
«У вас строгий барон?» - спрашиваю я. «Да, только мы от него всегда убегаем, поэтому нам не попадает от него. А вот родители иногда колотят, если мы сильно напакостим, - рассказывает Дима. Он учится в школе в Новинках, как и многие из цыганских детей. Дима просит у меня телефон, постоянно дергая меня за палец. Как бы я ни был настроен не поддаваться на такие провокации, честно говоря, хочется отдать мальчику все, что у меня есть. Настолько у него проникновенные черные глаза.
Пока мы идем в окружении детворы, пытаюсь заговорить со взрослыми цыганами. Но они только отмахиваются и цыкают на нас: оказывается, в одном из домов рожает женщина. В самой конце деревни мы, наконец, находим барона.
Человек лет шестидесяти, седой, в обычной светлой рубашке, брюках. Степенный, долго обдумывает слова и говорить не торопится. Все дети, что пришли с ними, притихают: видно, что уважают и боятся барона. Спрашиваю про роженицу в доме. «Говорить про это не стоит. Вообще, не пишите, что у нас все плохо. Мы живем нормально, у нас есть дома. Хотя и существуют проблемы. Но идти нам отсюда некуда, здесь только детей почти 100 человек».
Барон не хочет называть своего имени, но как потом нам говорят, его зовут Савло, кстати, в таборе у него очень много «заместителей». Я спрашиваю барона Савло про национальные костюмы. «Да, у девушек это цветастые платья, у мужчин — обычные брюки, рубашка. Все как у русских. И обычаи такие же — празднуем Новый год, дни рождения, свадьбы».
Цыганка Алена Христова про свою яркую повязку на голове горит: «Даже не знаю, часть это нашего национального наряда или нет. Просто надела, мне идет. Вы только сфотографируйте меня и в газете напечатайте».
После непродолжительного разговора нас стали усиленно выпроваживать из деревни. «Идите, идите здесь, обратно возвращаться нельзя». Мы прощаемся и уходим.
Но не прошли мы и пяти шагов, как за нами кидается целая орава детворы. «Дай, дай, дай...» У нас отбирают буквально все: отдаю жвачку, ручку, мелочь в карманах, карандаш.
Начинаю разрывать блокнот на листочки: берут и их с удовольствием. Мне кажется, если бы я доставал из кармана камни или веточки, их бы тоже отрывали с руками... Дети провожают нас до машины, берут с меня обещание когда-нибудь вернуться в табор с подарками, и наконец-то нас отпускают.
Уже потом, по пути обратно, анализируя и вспоминая те несколько часов, которые мы пробыли в таборе, я понял — никто из из цыган не предложил мне погадать! Никто! Кроме того, на тех девушках, которых я видел, было надето минимум украшений, не говоря уж о золоте. На многих цыганских домах висят спутниковые тарелки, в домах — плазмы, около домов стоят иномарки. Как сказал цыган Михаил: «У нас теперь другие кони - железные». Многие их тех, кто мне повстречался, работают на стройках, занимаются грузоперевозками. Нижегородские цыгане все меньше становятся похожи на тех цыган, к которым мы привыкли.
Напомним, в прошлом году, журналисты портала ProGorodNN.ru побывали в гостях у артистов цыганского ансамбля «Бричка».